Паутина смерти - Страница 41

— Ты тоже, мой лысый итальянский дружище. Все так же похож на отполированный бильярдный шар, — сказал Джек, шутя потрепав Массимо по бритому затылку.

Массимо закрыл дверь.

— Говорят, ты болел. А по виду не скажешь. Здоровее, во всех смыслах, я тебя не видел!

— Хорошая еда плюс хорошая жена — вот мой секрет! — ответил Джек, поглаживая живот.

— Джек! Ну я же итальянец, мне такие вещи объяснять не нужно. — Массимо показал на деревянный стул у стола: — Пожалуйста, располагайся. Может, кофе или воды?

— Воды, пожалуйста. Пытаюсь бороться с кофеином.

— Я тоже, — заявил Массимо. — Но кофеин всегда побеждает.

Нажав кнопку на столе, Массимо проговорил в микрофон:

— Клаудия, два двойных эспрессо и стакан воды, пожалуйста.

Джек неодобрительно взглянул на него.

Массимо только пожал плечами:

— Если ты не передумаешь, когда принесут кофе, я и твой выпью.

Джек положил руки на стол.

— Как Бенедикта и дети? Проводил?

— Да, отлично. Спасибо. Только в аэропорту детям не разрешили взять в самолет игрушки и напитки. Запустили очередную программу по борьбе с терроризмом!

— Перелеты никогда уже не будут как прежде… — сказал Джек. — Скоро надо будет освобождать тело от жидкостей, упаковываться в специальный мешок перед тем, как подняться на борт самолета. Ребята в отделах по борьбе с терроризмом очень стараются, даже слишком.

— Это точно, — согласился Массимо, улыбаясь. — Я каждую ночь благодарю Бога, что не я занимаюсь этими делами.

Болтовня ни о чем естественным образом сошла на нет. Джек решился задать вопрос, который не давал ему покоя после их телефонного разговора:

— Ну что же, Масс, ты собираешься мне рассказать то, что не сказал по телефону?

Итальянец откинулся назад. Старый стул громко хрустнул. Массимо был готов к этому вопросу, и ответ простой, но он все же колебался.

— Джек, ты знаешь, как я тебя уважаю и как ценю нашу дружбу. Так что прости, но вначале я должен спросить как мужчина мужчину, как друг друга — ты действительно чувствуешь, что готов к работе? Достаточно ли ты силен физически и морально, чтобы выдержать то, о чем я прошу тебя?

Об этом же спрашивала Орсетта, этот же вопрос Джек постоянно задавал себе последнее время.

— Готов, — ответил он твердо, хотя где-то глубоко еще теснились сомнения. — Из твоих слов я понял, что убийство, если только это не подражание, — дело рук человека, который убил по меньшей мере шестнадцать молодых женщин в Америке. Я преследовал ублюдка почти пятнадцать лет. И работа чуть не доконала меня. Но признаюсь тебе, Масс, самое страшное для меня было бы узнать, что он снова убивает, и понять, что я не могу его остановить. Ради моей же психики я должен вернуться к этому делу и расследовать его до конца вместе с тобой. Я должен еще раз попробовать запрятать ублюдка за решетку.

— Браво, мой друг! — воскликнул Массимо, получив ответ, который надеялся услышать. — Я горжусь тем, что ты согласился работать с нами.

— Ну все! Хватит сантиментов. Так что ты еще мне не рассказал?

Массимо подался вперед, опираясь на локти, и серьезно посмотрел в глаза Джеку. Будет непросто.

— В отчете, который я тебе направил, сказано, что тело Кристины было расчленено. Но это еще не все.

Джек молчал.

— Кристину обезглавили. И после того как убийца избавился от останков, он послал голову нам, сюда, в Рим.

Десяток вопросов вертелся у Джека на языке, но он задал самый очевидный:

— Почему об этом не упоминается в конфиденциальном отчете? Если я не ошибаюсь, он ведь адресован премьер-министру страны?

Массимо заулыбался.

— Итальянской политике не свойственна конфиденциальность. Особенно когда речь идет о кабинете премьер-министра. Уж и не знаю, какую бы цену запросил помощник или другой сотрудник у газетчиков за наш секретный материал, окажись он в кабинете премьер-министра!

Выдвинув ящик длиной во весь стол, Массимо достал тонкую папку, подписанную «Барбуяни. Конфиденциально».

— Вот еще кое-что, — сказал он, торопясь разделаться со всей недосказанностью, и протянул папку Джеку: — Это копия записки, обнаруженной во рту Кристины Барбуяни. Оригинал у судмедэкспертов.

— В голове? — уточнил Джек.

Массимо кивнул. Джек медленно открыл папку, пытаясь сопоставить в уме все обстоятельства. Начал проявляться единый почерк в американском и итальянском делах. Похоже, это далеко не последнее совпадение. Джек взглянул на копию: написано черным фломастером от руки заглавными буквами на простой белой бумаге. Записка сама по себе короткая, но шокирующая.

...

BUON GIORNO ИТАЛЬЯНСКАЯ ПОЛИЦИЯ!

ВАМ ПОДАРОК. С ЛЮБОВЬЮ БРМ.

МОЖЕТЕ СЧИТАТЬ ЭТО «НАЧАЛОМ» ТОГО, ЧТО Я ДЛЯ ВАС ПРИГОТОВИЛ!

ХА! ХА! ХА!

☺

БРМ

Холодные мурашки пробежали по плечам и спине Джека. Взгляд замер на трех буквах, разрушивших его жизнь, — БРМ.

Блэк-риверский маньяк.

Перечитав записку, Джек заметил, что буквы обведены два раза. Будто писавший сильно старался, чтобы убедить полицию, что это действительно он сам написал.

— Тебе нехорошо? — спросил Массимо.

— Бывало лучше.

Джек потер лоб рукой. Что-то здесь не так. Только он не понимал что. Может, дело в черном юморе — «начало»? Или Джек просто снова пытается найти подтверждение, что это не блэк-риверский маньяк? Он глубоко вздохнул.

— Я разговаривал с бывшим коллегой из Нью-Йорка. Он сообщил мне, что кто-то выкопал останки самой первой жертвы блэк-риверского маньяка. Череп был отправлен в ФБР на мое имя.